Откровенно о сложном. Юрий Трутнев – о чести, долге и чиновниках, идущих на СВО

О патриотическом воспитании молодёжи, о личных переживаниях и помощи тем, кто «за ленточкой», а главное, для чего вице-премьер Правительства Российской Федерации — полпред Президента РФ в ДФО учится на снайпера, в эксклюзивном интервью «АиФ-Дальинформ».

Восстановить утраченное

— Юрий Петрович, на днях вы общались со студентами ДВФУ, с теми, кто не хочет быть безучастным и пытается сделать свой вклад в победу нашей страны. Каким вы видите воспитание молодежи? И что для вас патриотизм?

— Наверное, до специальной военной операции слово «патриотизм» для меня было естественным нормальным качеством человека, который родился и живёт в России. Так меня воспитали в семье. Так думали мои родители, мои дед, бабушка. Я знаю, чем каждый из членов моей семьи занимался во время Великой Отечественной войны. В какой-то мере я воспитан на этих рассказах. Но когда началась специальная военная операция, когда я туда первый раз выехал, слово «патриотизм» для меня изменило своё значение. Сейчас наша страна борется за право жить так, как мы хотим, за безопасность границ, за право наших братьев россиян говорить на русском языке. Тысячи наших молодых ребят сражаются за это право, находясь в окопах на передовой под обстрелом. И патриотизм, в понимании просто «любить Родину», уже недостаточен. Патриотизм в том, как ты помогаешь Родине и каков твой вклад в победу.

— Так почему же так случилось, что непопулярное отношение к своей стране стало нормой?

— Нам долго внушали наши «добрые соседи», что всё, что в России, — это плохое, некачественное, а всё, что на Западе — это есть мечта. Они говорили, что у вас всё будет хорошо, что вам только нужно отменить законы, забыть про политику, разогнать армию, а еще лучше разоружиться, уж простите, до трусов. Сейчас совершенно понятно, что за этой «добротой» стояло другое… Но к большому сожалению, пока фарс раскрылся, мы многое прозевали. В том числе и не одно поколение. Теперь приходится объяснять, зачем нужно Родину любить и защищать.

Знаете, я занимался бизнесом в самом начале своей трудовой деятельности и знаю тех, кто поехал искать счастье за границу, и, надо отметить, что все мои знакомые вернулись обратно, потому что никто там не стал счастливым. И это вполне обосновано, потому что если ты не можешь стать сильным, если ты не можешь раскрыть свой потенциал в своей стране, где тебя все знают и готовы поддержать, то как ты станешь сильным в чужой стране?

Родину надо любить

— Вы встречались с представителями крупных дальневосточных вузов, и разговор был непростой, о том, как донести до молодежи, что страна нуждается в них. Как же так получилось, что тем, кто учит молодое поколение, нужно объяснять подобную необходимость?

-Расскажу случай из жизни. Как-то давно я был в Китае, нас привезли в компанию «Хуавэй». Меня встречает их руководитель и с восторгом говорит: «А вы знаете, что всё программное обеспечение нашего нового аппарата создано выпускниками российских вузов, которые приехали к нам работать?». Они, видимо, думали, что я должен этому факту обрадоваться, а у меня радости нет, потому что первое, о чём я подумал, — а что же они у вас создают программное обеспечение, почему они дома в России не работают?

У нас очень много накопилось не очень хороших тенденций в вузах. Например, работу с молодежью ведут и откровенно презирающие нашу страну преподаватели. Я об этом и раньше много с кем разговаривал, начиная с бывших министров высшего образования. Спрашивал: «Вы не видите, что это неправильно?», на что от одного из них получил, на мой взгляд, очень странный ответ: «Если я займусь прозападными преподавателями, у меня рейтинг понизится». О каком вообще рейтинге в таких делах может идти речь? Здесь все просто: или ты за свою страну или против. Любой госслужащий в первую очередь должен на страну работать и служить ее интересам, а не рейтинги считать.

Но радует то, что ещё не все потеряно. Очень много ребят, которых не надо убеждать, к чему-то подталкивать, они сами хотят помочь внести свой вклад, принести пользу Родине. Им надо дать такую возможность, поддержать их, они сами выберут направление, где могут быть полезны. Я знаю многих студентов, которые помогают восстанавливать территории, собирают гуманитарную помощь или взаимодействуют с семьями, тех, кто воюет, а ещё они работают в госпиталях и даже своими силами собирают необходимую для фронта технику. И упаси нас Господь это испортить. А вот сохранить и поддержать надо. Основные задачи, которые я сейчас поставил ректорам и проректорам по воспитательной работе вузов – помочь молодым ребятам осознать, что не нужно стесняться быть полезным своей стране, трудиться на благо России и показывать свои дела.

Каждый в отдельности и все вместе

— Юрий Петрович, я тоже родом из СССР и помню, как нас в школе на уроках ОБЖ учили разбирать автомат, бросать гранату. И даже в училище искусств иногда вывозили на военный полигон, нюхнуть пороха. Так что необходимо для того, чтобы вот это все вернулось и преподаватели, наконец-то перестали быть просто ретрансляторами своего предмета, а стали наставниками для ребят?

— Не было в СССР никакого ОБЖ, а была начальная военная подготовка. Но сейчас не об этом.

Специальная военная операция — такое большое явление, в котором каждый, кто хочет помочь стране победить, безусловно, сможет найти своё место. Например, преподаватели и студенты одного из дальневосточных медуниверситетов неоднократно ездили работать в госпитали, а сельхозвуз изменил программу обучения и начал готовить механиков-водителей. И мне кажется, это самый правильный путь, когда каждый сам учит тому, что умеет, и помогает там, где его знания нужнее всего. Но кроме этого нужно понимать, что каждый мужчина должен уметь защищать Родину, свою семью, родных, близких. Даже девушки у нас идут изучать тактическую медицину, понимая, что это может пригодиться и в повседневной жизни.

Я в юности выбрал специальность горного инженера, но параллельно меня готовили на лейтенанта. Я прошел военные сборы и знаю, с какой стороны держать автомат, до сих пор его соберу и разберу его с закрытыми глазами, и попаду куда надо.

Раньше в каждой школе был тир. Сейчас этого ничего нет. Но я думаю, мы найдём возможность подготовить ребят. Заработали 12 пилотных центов военно-спортивной подготовки и патриотического воспитания. За первый год в них обучение пройдет более 9 тысяч ребят.

И это только начало. Уже сейчас видно, что будет больше.

Там, где всё непросто

— Ваша сфера ответственности ДФО, но при этом вы очень часто бываете «за ленточкой». Это ваша личная позиция?

— Я продолжаю и буду продолжать работу по развитию Дальнего Востока, которая мне поручена Президентом России Владимиром Владимировичем Путиным. Но при этом ограничить свою сферу ответственности только регионами ДФО я не могу. Там, в Херсонской, Запорожской областях, Донецкой, Луганской Народных республиках воюют наши дальневосточники, я тоже несу за них ответственность, они оставили здесь свои семьи, и мы обязаны им помогать. Кроме того, дальневосточным регионам поручено восстанавливать восемь территорий в Донецкой Народной Республике, и это высокая ответственность. От полпредства там работает штаб. Там три человека, условия очень непростые, но они задачу свою выполняют. Двое из них в этом году награждены медалью ордена «За заслуги перед Отечеством».

Чаще меня «за ленточкой» бывает вице-премьер Марат Шакирзянович Хуснуллин. Он ведет работу по восстановлению всех территорий. Я же отвечают только за восемь. Да, бываю там часто, во-первых, потому что картина происходящего стремительно меняется и всегда надо понимать, что происходит. Во-вторых, меняется отношение и к себе, и к работе. Коллеги, кто со мной работает, знают, что у нас на совещаниях бывают жёсткие моменты, когда я вижу, что человек плывет по течению и не ждёт результатов своей работы, ему всё равно. Невольно вспоминаются ребята, которые сидят в окопах с автоматами, и ты думаешь, почему так, одни с чистым сердцем отдают все для страны, а другие даже не стремятся выполнить поставленную задачу. И я с такими людьми, которые работают без отдачи, жёстко разговариваю, даже предлагаю расстаться. Нашим ребятам важно чувствовать, что мы с ними, что мы их не забыли.

Как-то я приехал в одно из мест на передовой. Участок сложный: с трех сторон окружали враги и была единственная дорога, по которой мы попали к ребятам. Надо было видеть их глаза. Они просто не могли поверить в то, что я там, вместе с ними в одном окопе.

Я никогда не выезжаю в зону специальной военной операции с пустыми руками. Мы уже отправили туда более 50 автомобилей, под сотню тысяч боеприпасов для высокоточных винтовок, станции радиоэлектронной борьбы. И все это за свои средства, за средства желающих помочь компаний. Каждый наш приезд мы постоянно получаем какие-то наказы — что надо еще, чем помочь. И, поверьте, находясь там, ты сам начинаешь глядеть на всё другими глазами и предъявлять другие требования к себе и своей работе. Не могу понять, как можно быть ко всему происходящему там, безучастным.

Из кабинета в окопы

— Что вас наиболее там потрясло? Случай.

— Случай? Их очень много и все они крайне эмоциональные. Но вот, пожалуй, совсем недавний, который мне лично запомнился. Представьте себе группу бойцов из девяти человек, выдвигающихся, так скажем, дальше основной линии обороны. Напротив укрепрайон с несколькими тысячами солдат противника. Получаем информацию, что начинается наступление. Смотрю, ребята начинают быстро и слаженно готовиться, вскрывать цинки с патронами, подносить боеприпасы. У меня в голове даже не укладывалось, как эти девять человек плюс мы трое будут останавливать несколько тысяч человек с танками и бронетехникой. А парни говорят: «Мы будем отбиваться, сколько можем, а потом, если уж повезет, попробуем уйти по лощинке». Абсолютно спокойно, без страха и пафоса девять человек готовятся к отражению атаки противника в сотни раз больше. Вот это и есть мужество достойное глубочайшего уважения. Мы должны вот таких бойцов готовить, которые смогут встать один к ста.

— А сами хотели уйти туда – на фронт?

— Владимир Владимирович Путин знает, что я готов выполнять поставленную задачу на любой территории и в любом качестве, — после недолгой паузы ответил Юрий Петрович.

— Тем не менее, на снайпера пошли учиться.

— Я взял оружие в руки в 13 лет. Я родился и вырос в лесном поселке Дивье в Пермской области, и для нас уйти в лес мальчишками это было такое естественное любимое занятие. Ружье старое, с кованым патронником у нас было одно на троих, и прятали мы его в дупле дерева, потому что если с ним пойти по поселку, то взрослые отобрали бы, да еще и подзатыльников надавали. Поэтому оружие я держу в руках более 50 лет. Умею стрелять довольно неплохо, и поэтому, когда начал думать, чем я могу помочь специальной военной операции, стал изучать снайперское оружие: какая винтовка хорошая, какая подходит для выполнения спецзадач. И когда я начал этим заниматься, я понял, что еще недостаточно знаю. А я всегда стремлюсь разобраться во всем интересном. И теперь знаю, например, чем отличается тактический снайпинг от спортивного. И те 127 винтовок разных производителей и калибров, которые мы купили за личные средства и увезли туда, все были подобраны уже со знанием дела.

— Знаю, что недавно ряд сотрудников полпредства, Минвостокразвития и КРДВ решили отправиться туда.

— Десять человек не так много, но там каждый на счету. Первый человек из моей команды, который ушёл в зону СВО, это федеральный инспектор Камчатского края. Женя (Евгений Макаров – ред.) подошёл ко мне и сказал: «Хочу туда поехать, как вы к этому отнесётесь?», на что я прямо ответил: «Я тебе руку пожму». Мы его часто навещали, он работал снайпером в одном подразделении. Я ему винтовку привёз и все, что нужно для дневного и ночного выполнения задач. Мне кажется, это важным: люди должны понимать, что те, кого у нас называют чиновниками — мне больше всё-таки нравится слово госслужащий — готовы воевать, защищать Родину, а не прятаться за должностями. И когда это всё закончится, каждый из нас должен будет объяснить своим детям, а что он делал для защиты России.

Фото: Сайт полпреда президента в ДФО